Не так давно в нашем фонде появилась равная консультант по ВИЧ – молодая женщина с маленьким сыном. Рассказываем ее живую историю.
Лина не так давно работает в «Гуманитарном действии» равным консультантом. Она ВИЧ-положительная, статуса не скрывает, но я все же здесь, в отрытом доступе – ведь этот текст открыт на нашем сайте для всех, – меняю имя. Те, кто знает Лину по работе, и так знают, а для остальных она все же хочет сохранить некую анонимность.
Итак. Лина, молодая женщина с маленьким сыном. Живет в Петербурге, приехала из далекого города на севере России. В «Гуманитарном действии» – равный консультант, а также автор коротких и емких текстов для соцсетей. В пабликах фонда Лина пишет о том, что тревожит клиентов «Гуманитарного действия», о том, о чем ее лично спрашивают – как наркозависимость влияет на состояние человека с ВИЧ, а если ВИЧ, наркозависимость и беременность, да еще узнала на позднем сроке – как быть? ВИЧ, наркозависимость и диабет, ВИЧ, наркозависимость и туберкулез… Лина также отвечает на звонки и сообщения созависимых людей, помогает, поддерживает, направляет к специалистам.
Лина никогда не употребляла наркотики, но опыт созависимости у нее есть. И опыт тяжелый. Она очень хорошо знает, что такое созависимость. И что такое ложь близкого человека: Лина узнала, что у нее положительный ВИЧ-статус, в 2013-м – пришла вставать на учет в женскую консультацию по беременности. И вот узнала. Для нее – домашней девочки из хорошей семьи, недавней студентки, а ныне дипломированного преподавателя русского и литературы – это было не просто шоком, а невероятным ударом. Она никому об этом не сказала, знал только муж – отец будущего ребенка, который, собственно, сам свой статус перед женой не открыл.
В женской консультации заговорили было об аборте, но Лина сказала, что будет рожать. Беременность была тяжелой, но Лина принимала противовирусную терапию, потом было экстренное кесарево. Лежала в платной палате, ребенку давали по часам специальный сироп с лекарством – профилактику ВИЧ-инфекции. Лина обмирала, когда приходила ее мама – в палате можно было даже оставаться. Так вот Лина боялась, что мама придет, останется, а тут в палату зайдет доктор или медсестра, чтобы дать ребенку сироп. Но медики были очень деликатны: уносили малыша, давали ему сироп и приносили. А почему Лина не кормит грудью – так она для мамы уже придумала правдоподобную легенду про свои проблемы со здоровьем, учитывая, что мама тоже Лину в свое время не кормила – доктора запретили. Так что младенец-искусственник – это было вполне объяснимо.
Выписалась из роддома, начала жить в новой реальности – зная, что ВИЧ-положительная. Ребенок был здоров – недаром пила терапию и слушалась докторов. Но никто не знал, как тяжело жить вот так, когда невозможно ни с кем поговорить о своих опасениях, когда вынуждена скрывать свой ВИЧ-статус. С мужем Лина вскоре рассталась – не смогла простить ему то, что он скрыл свой ВИЧ-статус. Муж ее был наркозависимым. Она поначалу бросилась спасать, думала, что любовь способна на все. Не заметила, как стала созависимой. Уже потом Лина поймет, что такое созависимые отношения, что жертвовать собой нельзя. Но тогда, после рождения ребенка она сделала первый шаг – развелась.
Тогда Лина жила не в Петербурге, в другом городе. Надо было растить сына, работать. Помогали родители, свекровь, которая и до сих пор помогает Лине и внуку. С отцом ребенка Лина общается редко. Так прошло несколько лет, но вот по семейным обстоятельствам Лине пришлось поехать в Петербург дней на десять. Полететь на самолете. И за три часа полета у нее случилась ужасная неприятность – «потекли» лекарства от ВИЧ. Это были капсулы, которые надо хранить на холоде, за время дороги они потекли, и на декаду Лина осталась без лекарств. Она тут же написала в ВКонтакте в группу ЛЖВ – людей, живущих с ВИЧ, попросила помощи. И откликнулась девушка, – приезжай, поделюсь препаратом.
Лина с этой девушкой встретилась, узнала, что та живет с открытым лицом, статуса не скрывает, работает в одной из ВИЧ-сервисных петербургских благотворительных организаций. Тогда Лина подумала впервые о том, чтобы рассказать о своем статусе родителям и близким подругам. Ведь молчала четыре года. «Родители спросили только, здоров ли мой сын, а из подруг никто от мня не отвернулся, – вспоминает Лина. – Мама, конечно, поплакала, но я смогла ее успокоить, сказала, что принимаю терапию, живу нормально». Через какое-то время Лина с ребенком переехала в Петербург, устроилась на работу.
…Так вот, начало карантина, Лина тогда была в родном городе – приехала за сыном, который гостил у бабушки с дедушкой. И начался локдаун, авиасообщение прекратилось, Лина застряла за тысячи километров от Петербурга. К тому времени Лина искала работу, так как с прежней ушла. И нашла возможность именно во время пандемии начать дистанционно работать в «Гуманитарном действии» – консультировать по телефону и в соцсетях.
А когда возобновилось авиасообщение, и Лина смогла вернуться в Петербург, то стала работать уже не дистанционно. Сейчас ей очень много звонят и пишут созависимые люди – у кого дети принимают вещества, у кого – родители, супруги.
Лина вспоминает, что когда начинала только работать в «Гуманитарном действии», то ее спросили будущие коллеги: «А как ты относишься к наркозависимым? Сможешь без негатива к ним относиться?». «Я избавилась от комплекса жертвы и от мыслей о том, что я-то ведь никогда не была в употреблении, то есть ВИЧ – это случайность, а я жертва обстоятельств, – говорит Лина. – Я не осуждаю тех, кто находится в употреблении, не пытаюсь спасти мир, стараюсь помочь в пределах своих компетенций. Потому что это работа, а у людей, которым помогает «Гуманитарное действие», – это проблема и болезнь, эти люди, в первую очередь, нуждаются в помощи и поддержке».
Она вспоминает первого подопечного: это был наркозависимый в ремиссии, у которого еще и туберкулез. Его надо было отвезти на обследование для санатория. И вот Лина приехала к его дому, а он сидит на лестнице с вещами – его из дому выставила подруга. Она находилась в употреблении, он – в ремиссии, денег ей на наркотики не давал, она и выставила человека, который даже сам ходить практически не мог. Лина и коллеги из «Гуманитарного действия» смогли устроить подопечного, найти ему временное пристанище, пока оформлялись документы, чтобы человек поехал в туберкулезный санаторий. Вот таким был первый день работы Лины оффлайн в «Гуманитарном действии»…
Автор: Галина Артеменко.
Фото автора Daria Shevtsova: Pexels.