Последние несколько месяцев мы провели в судах, пытаясь оспорить присвоенный Минюстом статус
НКО-иностранного агента. Специалисты ведомства решили, что мы не просто помогаем людям, употребляющим наркотики, и людям, живущим с ВИЧ, а занимаемся политической деятельностью.
В декабре 2020 год Минюст России провел внеплановую проверку нашего фонда и внес нас в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента. Для нас это было неожиданностью, и подготовить ответ у нас не было ни времени, ни возможности. Поэтому мы обратились в Октябрьский районный суд Санкт-Петербурга с административным иском. Наши интересы в суде представлял Максим Крупский при содействии правозащитной организации «Общественный вердикт».
Вскоре мы выяснили, что специалисты Минюста сделали вывод о том, что мы занимаемся политической деятельностью на основании изучения нашего сайта и материалов СМИ о нас. Наши юристы выяснили, что акт об этом был оформлен ненадлежащим образом: датирован 12-м ноября 2020 года, а часть скриншотов с сайта – 16-м ноября.
«В акт попали скриншоты из будущего – через четыре дня после его оформления. Получается, эти скриншоты были включены в акт совершенно незаконно, что делает сам акт по сути ничтожным доказательством, – комментирует наш защитник Максим Крупский. – Любопытно, что во время судебного заседания специалисты управления Минюста не смогли пояснить, почему произошла такая ситуация. Они сказали, что просто потеряли какие-то листы и решили их восполнить более поздним числом. Я считаю это грубейшим нарушением, к тому же речь идет о ключевом доказательстве».
В Минюсте не учли, что наш фонд имеет лицензии на осуществление медицинской и фармацевтической деятельности, которые были получены в установленном законом порядке. «Это означает, что на фонд нельзя распространять действие нормы, связанной с включением в реестр «иностранных агентов». Эти исключения предусмотрены п. 6 ст. 2 Закона «О НКО», где говорится, что деятельность, осуществляемая организацией в таких отраслях, как здравоохранение, благотворительность, содействие благотворительности, социальная поддержка граждан и так далее, не может являться политической даже в том случае, если организация получает иностранные деньги. Об этом же говорит Конституционный суд РФ в своем постановлении №10-п от 8 апреля 2014 года: если организация не выходит за рамки этой деятельности, это не может быть признано политической деятельностью» — поясняет Максим Крупский.
В суде Максим спросил у представителя Минюста, проверяли ли сотрудники ведомства деятельность организации «Гуманитарное действие» на предмет отнесения этой деятельности к исключению. Представитель Минюста ответил, что такая проверка не проводилась. Также адвокат выяснил, что у специалистов, проводивших проверку фонда, нет специальных знаний в области политологии. А еще Максим спросил, на основании чего было принято решение, что «Гуманитарное действие» осуществляет политическую деятельность. На это представитель Минюста ответил: «На основании личного мнения».
«Мы представили в суд три заключения специалистов, компетентных в политологии и лингвистике. Они провели анализ материалов, которые Минюст заявил как имеющие политическую деятельность. Эксперты пришли к выводу, что в этих материалах нет политической деятельности», — добавляет Максим Крупский.
Несмотря на наше опровержение, Октябрьский районный суд отказал нам в удовлетворении исковых требований. Судья посчитала, что проверка была проведена без нарушений. Но мы не считаем решение суда законным и обоснованным и продолжим борьбу дальше.
Мы не единственные, кто считает внесение НКО, занимающихся социально значимыми вопросами, а не политикой, в список иноагентов неправомерным. В президентском Совете по правам человека сейчас готовят новые формулировки, уточняющие понятие политической деятельности некоммерческих организаций. Чтобы избежать вольных трактовок политической деятельности, правозащитники из СПЧ предлагают ввести «чек-листы», сверяясь с которыми НКО сами поймут, ведут ли они политическую деятельность, и определить, какая сумма иностранного финансирования может повлиять на присвоение статуса иноагента.
«В реестр НКО-иноагентов включаются то общества защиты птиц, то организации, выступающие против насилия, то научные организации наподобие Центра независимых социологических исследований, — считает глава комиссии по развитию НКО Светлана Маковецкая.— НКО спрашивают: «Мы входим в общественный совет при Минтруде, это уже считается политической деятельностью? А если госорган зовет нас выступить на круглом столе?» Им говорят: «Нет, видно, что вы хорошие, не беспокойтесь». Но потом иноагентами признают центр «Насилию.нет» или фонд «Гуманитарное действие», а затем Институт права и публичной политики, и становится ясно, что нужно уточнять формулировки закона».
Фото: Артем Лешко.