Илона откровенно рассказывает почти обо всех фактах своей биографии. Ныне Илона – специалист по медико-социальному сопровождению нашего фонда. Три с половиной года в ремиссии.
Детство в академической семье было изгойским. Тяжелый нейродермит сам по себе приносил много страданий, но еще Илона чувствовала, что мама стыдилась ее. И никого не было рядом, кто бы просто пожалел. В подростковом возрасте это изгойство стало ощущаться так остро, что было одно желание – сбежать от него, из дома, где нет любви, подальше от всех. «Подальше» оказался подвал на Васильевском, где кто-то курил траву, кто-то клеем дышал, кто-то «торчал». Пятнадцатилетняя Илона начала с клея. Ее в подвале уважали хотя бы потому, что у нее были деньги. Зато вместо престижных двух школ – английской и художественной – кое-как удалось закончить обычную, без затей. Спешно рано вышла замуж за человека старше на десять лет, неплохого работягу, которого ждала дома, приготовив ужин и подышав клеем на балконе. Зато от родственников, как казалось, отвязалась навсегда. К тому времени отчим с братом вообще эмигрировали.
Брак через пять лет себя изжил. Илона уже «торчала» вовсю. А мама умерла и все оставила по завещанию брату. Когда приехал из-за границы отчим разбираться с делами, Илона употребляла так жестко, что он, купив ей курицу и дав подписать все бумаги по поводу жилья, сказал, что она «конченная наркоманка, надо расстрелять или утопить». Был 2007 год, Илоне было 34, от маминой недвижимости ей достались небольшие денежные крохи, которых хватило снять комнатушку в дальнем пригороде, и еще чуточку осталось, чтобы покупать наркотики.
Нашла в этой деревне какого-то молодого, намного младше себя паренька. Типа муж. «Это был тупик, и было жутко страшно, – вспоминает Илона. – Я понимала, что идти мне некуда совершенно, даже на электричку денег нет». Здоровье между тем поехало окончательно, да так, что понадобилась хирургическая операция. Делали в Ленобласти, потом перевезли в Петербург, «типа муж» к тому времени нашел себе другую жену, а Илона умирала. Прилетела ее тетя, взялась выхаживать, возилась честно полгода, но за употребление тетя Илону выгнала. Потому что «достало» и ее. И вот Илона, еще и со сломанной рукой в аппарате Илизарова, со швами на теле, оказалась на улице. Хотелось замерзнуть и умереть…
Восемь месяцев жуткого уличного опыта у Илоны. Дожилась на улице до того, что практически не говорила и не ходила, однажды ее чуть не выкинули в огромную помойку у гипермаркета. Оказалась в «Ночлежке» на Боровой, где ей восстановили паспорт. Обезболивающими помогала «Мальтийская служба помощи». И потом Илона попала в Городскую наркологическую больницу, где ее буквально откачивали и реабилитировали семь месяцев. Говорить начала снова. Безумие отступило. Это было три с лишним года назад.
Илона буквально зацепилась за больницу на Васильевском, стала там волонтером – кофе делала, чашки мыла. В ее жизни появились люди, которых до этого не было. После выписки жила в государственном доме ночного пребывания, работала кассиром в магазине, а все свободное время волонтерила в больнице. Она сама ведь через все это прошла. Поэтому чувствовала и знала – как помогать. Стала в суды ездить, помогать с восстановлением документов.
Прошло два года, ей дали восьмиметровую комнату по соцнайму. То есть появилось свое пространство: можно после трудного дня закрыть за собой дверь. Она продолжала волонтерить, а потом ей сказали, что в «Гуманитарное действие» требуется специалист по медико-социальному сопровождению. «Это круто!», – так комментирует Илона предложение такой работы. Совпало все – ее умение понять другого человека, ее собственный опыт, ее волонтерская миссия. Судьба вывела. Васильевский остров, где был злополучный подвал, но где теперь она в больнице каждый день протягивала руку для спасения других, стал местом ее силы. И да, тут же находится Институт психологии и социальной работы, где Илона учится на четвертом курсе.
Сейчас Илона видит страшную ситуацию с новыми наркотиками и теми, кто их употребляет: «У многих в социальном плане все хорошо, но они безумны от этих веществ, им не психолог нужен, а психиатр, там уже органические поражения мозга». Она идет по улице и сразу видит наркозависимых, даже по поведению может сказать, кто что употребляет.
Именно Илона спасает героиню нашей предыдущей истории Вику, ездит с ней в суды, поддерживает, не дает пасть духом. «Я люблю причинять добро», – так Илона шутит. Ее день забит до предела: поездки с подопечными в суды, к адвокатам, по врачам, больница, где всегда нужна ее помощь – вот девочке одной недавно пальто искала, привезла: «Я с утра, выходя из дома, не могу даже представить, как сложится день, каждый день – это путешествие». Занятия в институте заканчиваются в десять вечера, кстати.
Человеку, который всего этого не испытал и не прошел, всегда хочется задать вопрос: «А как тебе это удалось – изменить судьбу?». «Надоело жить в кошмаре, а лечь и умереть быстро никак не получалось. Что оставалось? Менять жизнь», – просто отвечает Илона.
Автор: Галина Артеменко.
Фотографии: Светлана Константинова.