Юля сказала, что совершенно не хочет менять имя. Юля так Юля. Ей 32, у нее ампутирована левая рука – был сепсис из-за неудачного укола, руку не спасли. У Юли двое детей – мальчику 12 и девочке пять. На обоих она лишена родительских прав. Сын живет у свекрови в другом городе, Юля с ним не видится, свекровь не дает. Дочка уже в приемной семье. Удастся ли Юле ее увидеть?
У Юли три тюремных срока, и сейчас идут судебные заседания. Да, 228-я «народная». Юля с лета в Городской наркологической больнице (ГНБ), срок трезвости чуть более ста дней. И теперь главное – не сесть. И еще – она чувствует, что невозможно, смертельно устала. От наркотиков, от этой жизни, где нет просвета, от того, что она – всегда жертва, что она всегда ждет удара, что у нее нет никого, кто бы ее любил. Нет никого, с кем бы она могла построить близкие доверительные отношения, и не бояться. Что предадут. Что ударят. Что будут употреблять наркотики.
Юля говорит, что совершенно не может быть одна, что отчаянно нуждается в поддержке и помощи других людей. Что не хочет отвечать на звонки и предложения «друзей», которые зовут ее вернуться туда, откуда ей удалось – впервые удалось – уйти. В комнаты коммуналок, где живут те, кто утро начинает с поиска денег на дозу, а потом отчаянно ищет закладку. В комнаты, где матери оставляли ее сидеть с малышами, а сами отправлялись на поиски денег и наркотиков. А она не могла уже сидеть с чужими несчастными детьми, и сил думать о своих – уже не было.
Юле 32. И она устала. Что было в жизни? Что помнит? Помнит, что мама – ее родная мама — приезжала к ней сюда в Петербург дважды. Оба раза уходила гулять и пила. Второй раз приезжала уже с маленькой сестрой, но все равно уходила гулять и пить. И второй раз мама приезжала уже без своих шикарных волос и зубов, постаревшая. Хотя была совсем молодой – родила Юлю в 17 лет. А теперь Юля и вовсе не знает – где мама. На месте их старого дома – пепелище.
Юля появилась на свет в Смоленске. Папа у нее был цыганом, от него у Юли такие горячие глаза и темные косы. Но у родителей жизнь не сложилась, Юля отца не помнит. Зато помнит отчима – когда она приехала из Петербурга в Смоленск к маме получать паспорт, то вместе с мамой пила и залезла в какую-то квартиру. Отчим тогда маму избил.
Юля с малых лет жила у крестной в Петербурге – ее отправили сюда, потому что мама явно не стремилась к тому, чтобы заниматься дочкой. И всегда, сколько себя помнит, Юле не хватало тепла и любви, защиты, понимания.
Да, она тоже стала пить, курить и употреблять наркотики. Она после шестого класса бросила школу и пошла работать – торговать в секонд-хенде и в ларьках, чтобы элементарно выживать.
Да, ее отношения заканчивались ничем. И, по сути, любви в ее жизни не было. Отца первого ребенка нет в живых, отца второго – не гражданина — из России депортировали. Связи с ним нет. Да и вообще – какая связь с миром? Кто рядом?
Что теперь? Городская наркологическая больница, детокс, реабилитация. Помощь кейс-менеджера Насти из «Гуманитарного действия». Надо восстанавливать документы, надо заниматься здоровьем – что-то не очень хорошо с культей ампутированной руки. Надо закрывать кучу каких-то левых ИП, в которых Юля «директором» — эти мошеннические ИП так часто используют людей. Надо ходить в суды, чтобы постараться снова не сесть в тюрьму, приложить все силы, доказать, что можно перестать употреблять наркотики, можно выйти в ремиссию, как бы тяжко ни было. И как хочется увидеть дочь и сына.
Юля сидит рядом со мной в кафе и рассказывает. Иногда ее темные глаза наполняются слезами. Культя руки умело задрапирована платком – ампутация незаметна. Юля говорит и говорит. Повторяет, что одна не справится, не вытянет, что ей отчаянно нужны те люди, которые готовы помочь и поддержать…
Автор: Галина Артеменко.