Яне 33 года, она – кейс-менеджер благотворительного фонда «Гуманитарное действие». Она рассказывает о себе, как говорит, «с самого начала». Как употребляла тяжелые наркотики и психотропы. Не нюхала, не курила, сразу укололась героином – в 14 лет. Почему? «Наркотиков было мало, если будем нюхать, то нас не «вставит», — так думали подростки из окружения Яны.
Она жила с мамой, бабушкой – мамой отца — и братом, который был старше на год. Папа пил.
Девятый класс Яна уже не закончила. Наркотики, которые можно было достать где угодно, – они заполонили жизнь. В Веселом поселке, где Яна жила, наркопотребителей было много, да и сейчас Невский район – один из самых неблагополучных в этом отношении в городе.
Летом родители вывозили их с братом на дачу. Там наркотиков не было, но был алкоголь. Осенью он сменялся наркотиками. Такие вот «времена года». В 18 лет мама впервые положила Яну на детокс, это была платная больница. Мама очень переживала, так как не понимала, что происходит, что делать. Отлежав в больнице четыре дня, Яна сбежала и вернулась к прежнему образу жизни. То есть к наркотикам.
На что жила? Таскала все из дома, родители пока еще не прятали деньги и вещи. Потом у Яны появился молодой человек, они стали жить вместе, он не употреблял наркотики, и Яна тоже. Но парня сбила машина, и Яна снова вернулась к наркотикам.
Да, она еще до этого поступила в ПТУ, собиралась учиться на оператора связи, но с третьего курса ушла – наркотики оказались важнее. Вся жизнь крутилась вокруг них. Веселый поселок был для Яны всем городом, потому что главное было – найти и употребить. Мама перестала пускать Яну домой: боялась, что она еще что-то из оставшегося в квартире более–менее ценного из дому вынесет.
Яна жила у лучшей подруги, которая тоже употребляла, воровали вместе по магазинам, ворованное продавали, на эти деньги добывали наркотики и кололись. «И весь день так проходил – брали – шли воровать – опять брали – шли воровать – опять брали и опять шли воровать». Тоска.
Затем в жизни Яны появился другой парень, у которого были достаточно состоятельные родители, они им даже квартиру сняли. И Яна с парнем стали жить там. И употреблять. Родители давали денег, но их не хватало, поэтому воровать по магазинам Яна продолжала. Попадалась, но, поскольку была такая маленькая, с огромными глазами, ее иногда жалели и отпускали. Но иногда не отпускали, поэтому у Яны накопились условные сроки. Воровать продолжала, потому что заказы были всегда: «Люди всегда хотят халявы, а мы им продавали все за полцены – продукты, спиртное, вещи, в принципе, мы воровали все».
Потом Яна не пошла на суд, статья была 158 часть 1 УК РФ. Просто не пошла и все. Помнит, что была такая усталость от всего этого. От этой жизни.
Денег, которые давали родители парня, не хватало, квартиру снимать перестали: «Мы брали деньги якобы на квартиру, но «протарчивали» их, а жили в заброшенном кинотеатре».
О, это был не просто заброшенный кинотеатр! Они жили в кабинете директора – Яна с парнем и еще несколько ребят. «Это было смешно, – говорит Яна. – Кабинет был такой обустроенный, мы жили-жили, а потом ушли». Снова удалось снять квартиру. Яна была в розыске – из-за того, что в суд не явилась, но не знала об этом. Потом то ли с парнем поругалась, то ли еще что-то заставило ее прийти домой, но во дворе ее встретили полицейские. Она оказалась в тюрьме на Арсеналке, ей дали три месяца.
Вернулась к молодому человеку, все продолжалось. А потом полицейские подкинули Яне наркотики – больше, чем было у Яны при себе. Но судья пожалел Яну, которая была просто миниатюрной и весила 39 килограммов, она снова отсидела несколько месяцев всего – на Арсеналке и в колонии в Саблино. Парень ее к ней приезжал, передачки привозил, встретил ее потом из колонии.
«И мы поехали дальше употреблять, и так длилось, наверное, восемь, да, восемь лет, — вспоминает Яна. – Периодически я ложилась на детоксы, «перекумариваться» дома я уже не могла». Потом родители парня купили им комнату в коммуналке, Яна и ее парень пробовали подшиваться, но тогда на смену внутривенным наркотикам приходили психостимуляторы. Вся жизнь крутилась вокруг наркотиков, если можно было назвать это существование жизнью.
Потом Яна оказалась на реабилитации в Городской наркологической больнице, познакомилась там с другим парнем. Вроде стала выздоравливать. Но через три месяца сорвалась. Потом они вдвоем уехали в лес с палаткой. И все лето прожили в лесу, «перекумарившись» насухую. Вернулись в город и девять месяцев были трезвыми. И потом опять сорвались. Но снова наступило лето – они собрались в лес, «перекумарились» там. Приехали. И вот с той поры, с того возвращения в город Яна трезвая. Уже четвертый год. А парень, к сожалению, вернулся к употреблению.
За это время у Яны умер брат, умерла бабушка, умер отец. Осталась одна мама, с которой Яна и живет сейчас.
Про автобус «Гуманитарного действия» Яна знала давно – приходила, меняла шприцы, ходила к психологу, когда совсем «накрывало». Он останавливался, этот большой синий автобус, недалеко от ее дома. И сейчас, уже начав там работать, Яна узнала женщину, выдававшую шприцы, и та узнала ее.
Как Яна стала работать в «Гуманитарном действии»? Сначала было волонтерство в Городской наркологической больнице. А потом уже работа в фонде равным консультантом и кейс-менеджером.
«Моя работа – убедить человека пойти в Центр СПИДа, чтобы он начал принимать терапию, — говорит Яна. – Все боятся «кумаров», всех интересует, как лечат в ГНБ, если высокая вирусная нагрузка, спрашивают, как лечить гепатит. И как вообще дойти от детокса до лечения, еще спрашивают, что делать, если принимал терапию, а потом бросил».
У Яны 15 лет употребления и четыре года трезвости. Да, она ходит на группу «Анонимных наркоманов», как сама говорит, «группа помогает оставаться в себе». «Когда наступает кризисный момент, то я могу сходить на группу, — объясняет Яна, — взять паузу, подумать. У меня есть выбор».
Большую часть времени Яна проводит на работе. Еще второй год учится в художественной школе для взрослых, рисовать любила всегда, в детстве занималась, до того, как в ее жизнь пришли наркотики. Теперь вот снова рисует. Занимается татуировками. С мамой отношения наладились.
«Я сейчас одна, не в отношениях, — продолжает Яна. – Я так давно не была одна, и для меня важно именно в одиночестве, наедине с собой побыть, я знакомлюсь с собой, слышу себя».
Иногда на работе охватывает бессилие: когда человек не хочет пить терапию, не идет к врачу. Да, надо уважать его право на выбор и просто оставить ему свой телефон, чтобы, если он передумает, доехать с ним до Центра СПИДа. Человеку надо всегда оставить открытую дверь.
Автор: Галина Артеменко
Фотографии: Светлана Константинова