Александру 45 лет, из которых 20 он провел в местах лишения свободы. Сейчас он живет в Городской наркологической больнице и волонтерит в фонде «Гуманитарное действие». Бегает по утрам. Подтягивается 20 раз. Принимает АРВ-терапию.
Родители Саши развелись, когда он был ребенком. Мама делала карьеру. Получила квартиру в доме, который сама же проектировала. Саща остался с отцом. Был, как сам говорит «избалованным ребенком, папа меня, что называется, «перелюбил»».
В общем, мама тоже принимала самое деятельное участие в жизни сына. Таскала во Дворец пионеров – Аничков дворец, куда Саша ходил в знаменитую студию «Дерзание» – стихи писал, в дизайн-студию, куда-то еще. Учиться отправила в центр – в школу на Фонтанке, рядом со своим институтом. Хотя Саше было далеко ехать и от отца – из Пушкина, и от маминого дома в Автово. «Но в пятом классе меня сбила машина на Загородном, поэтому наконец-то перевели меня в школу поближе к дому, где я жил с отцом», – вспоминает Александр.
«Как всегда – всего хотелось, и всего было мало, – это он уже говорит о себе-подростке. – Увлечение Кастанедой, опытами по расширению сознания: начал с кислоты, и голова съехала – путал сон и явь, кислотой закинешься, плеер на уши и в парк».
После кислоты начался мак – Александру нравился сам процесс, ощущал себя «творцом зелья». Из-за наркотиков Александр, в общей сложности, отсидел 20 лет своей жизни, пять лет – на особом режиме.
Поначалу ему не приходилось воровать, чтобы жить и доставать средства на наркотики, но потом начал воровать и еще грабить людей – «когда здоровье позволяло», но грабить не любил. В 2000 году узнал, что у него ВИЧ, тогда же попал на зону на особый режим со сроком 8,5 лет. Там – под Мурманском, за Полярным кругом, ВИЧ у зеков особо и не лечили, говорили – вы сюда приехали умирать.
«Я сказал тогда – не дождетесь моей смерти, начал пробивать информацию о вирусе, спасибо главврачу зоны – она нас поддерживала, – вспоминает Саша. – Хотя на зоне не знали, что с нами делать, боялись бунта, а ведь поначалу нас было всего семь человек с ВИЧ – мы жили особняком, к нам ближе чем на два метра не подходили, терапии не было, могли дать разве что лишние ватные штаны или лишний кусок мыла».
Скоро количество ВИЧ-положительных увеличилось до двухсот. Саша вспоминает, что тогда многие заключенные с ВИЧ начали вдруг качать мускулы, при этом многие не принимали, отрицали диагноз. Вскоре пошли смерти – у некоторых к быстрой смерти приводило сочетание ВИЧ и туберкулез – «роковой дуэт».
Информация о терапии стала поступать на зону в 2005 году. Саша тогда бегал по отряду, кричал – ребята, выход есть, мы не умрем!
За время нашего разговора Саша повторил несколько раз: «У меня была установка – не сдохнуть в тюрьме».
На фото: автобус помощи наркопотребителям
Он отсидел пять лет и вышел по поправкам в 2003 году, но через полгода сел снова – в другую ИК, через дорогу от прежней зоны – на строгий режим и на шесть лет. Не сесть просто не мог – потому что никто не брал на работу, чтобы жить, приходилось воровать. Сел «за карман». На этой зоне принимал терапию. Появились побочки, да такие, что иногда просто отшибало память.
«Север, полярная ночь, солнца нет, витаминов нет, еда – тухлая капуста, – вспоминает Саша. – Я тогда на зоне, чтобы память совсем не отшибло, в школу пошел учиться, чтобы мозги встали на место – пришел и сказал, что у меня семь классов, хотя вообще-то среднее образование было – но никто же не проверяет».
С утра Саша шел в школу, а вечером в ПТУ, где получил все профессии, которые только мог там получить – только чтобы не находиться в бараке, где по стенам иней и наледь, а крысы бегают по полу, как домашние кошки, заключенные все курят, а надзиратели боятся заходить. Пять специальностей – от столяра до электрика – освоил Саша в ПТУ на зоне. И еще – носил на зону наркотики: «Все носили, я тоже, сам не употреблял, но выжить надо было, у меня же поддержки с воли не было никакой».
Однажды забыли в ИК провести тендер на закупку АРВ-терапии, сказали – ждите теперь полгода. Зеки стали бунтовать, голодать. Тогда экстренно решили вопрос с терапией.
Саша вышел на волю под Новый год с 2011 на 2012. Ему купили билет, ночевать определили в какой-то буквально клоповник, откуда он сбежал, потому что не мог вынести ползавших везде клопов. Пришел на вокзал, поменял билет на более ранний поезд и уехал в Петербург. Жить стал с матерью. Пытался найти работу – но никуда не брали, через полгода снова стал употреблять, потому что судьба как бы говорила мне – ты умеешь только наркотики доставать и варить.
Однажды Саша ехал домой на велосипеде – возвращался с поиска закладки. Видит – вещи его валяются на земле. Поднял глаза – а квартира выгорела. В пожаре погибла старенькая мама Саши. Александр вынужден был переехать к отцу и его жене – в Пушкин, ведь неприватизированная квартира матери отошла государству.
Саша все эти годы продолжал принимать терапию, ходил в Центр СПИД, снова пошел учиться в училище для инвалидов – научился плести из лозы. Наркотики употреблял эпизодически, что называется, «на системе не сидел». Устроился работать в совхоз «Детскосельский» в теплицах, на капустных полях, с первой зарплаты уволился. Устроился на бойню грузчиком, снова начал употреблять, мачеха на него пожаловалась, разгласив диагноз – в итоге Сашу выгнали с работы. Был февраль 2018 года. Саша шел домой, по дороге «вмазался», перед собственной парадной упал. Отморозил пальцы, их едва не ампутировали.
Еще эпизод из прошлого – пошел работать на стройку, чтобы быть в состоянии работать, надо «вмазываться» – иначе не работник. Употреблял, чтобы выйти на работу и что-то делать вообще.
«По 12 часов работал на наркотики, перестал принимать терапию, и вот 3 октября 2018 года еле дополз до больницы, – говорит Саша. – В этот день я сделал себе последний укол и поехал сдаваться – сил больше не было, надоело».
С тех пор в состоянии трезвости Александр находится в Городской наркологической больнице. Соцработник «Гуманитарного действия» Настя помогла ему восстановить утраченные документы. Саша волонтерит в больнице и в Синем автобусе «Гуманитарного Действия» — программе помощи таким же, как он, наркопотребителям, – ходит в храм, на группы поддержки. Его день загружен с утра до вечера.
Что же до волонтерства, то Александр говорит так: «Я вижу, в каком люди приходят состоянии, выслушиваю их, даю им возможность принять помощь».
На фото: приемник использованных шприцев в Синем автобусе фонда «Гуманитарное действие»
Автор: Галина Артеменко
Фото: Артем Лешко, Pixabay.com