Она прибежала на встречу, торопилась и переживала – новорожденная малышка осталась дома с мужем. Мы сели в кафе в пустом торговом центре на окраине Петербурга. «Джингл-беллс, джингл-беллс», — играла музыка, напоминавшая нам, что уже совсем скоро – праздники. Наташа (она такое выбрала себе имя для публикации) встретит наступающий год чистой, свободной, с мужем и дочерью. И поздравит двенадцатилетнего сына.
Она лишена на него прав, мальчик живет с бабушкой – матерью бывшего первого мужа Наташи, где он сам – Наташа не особо в курсе. Где-то работает или не работает, но наркотики по-прежнему употребляет.
Наташе 31 год, родилась она в Петербурге, тогда еще Ленинграде. Но детство прошло в маленьком городке в Ленинградской области. Детство кончилось в десять лет, когда мама умерла, отравившись некачественным алкоголем. Из хороших воспоминаний остались прогулки с мамой в лес – за грибами и ягодами. Давно это было…
После девятого класса Наташа приехала в Петербург – здесь к тому времени жили родственники, у которых она и поселилась. Она не учиться приехала, а работать. Устроилась продавцом на рынке. Быстро познакомилась с парнем, который «употреблял». И она начала «употреблять». В 19 лет у них родился сын, а в 21 Наташа поехала в Саблино – отбывать свой первый срок. За продажу наркотиков. Вышла по УДО (условно-досрчному освобождение) через два года. Сын был уже у бабушки, она с мужем родительских прав были уже лишены.
Сын из ее жизни выпал, а наркотики – нет. Остались. Как и муж. Не работали, но «крутились» – потому что надо было доставать деньги. «Ребенок и наркотики несовместимы», – лаконично говорит Наташа. Второй раз ее «закрыли» уже в колонию в Вологде – как рецидивистку. «Колония очень сложная такая, – скупо комментирует Наташа, – три года и один месяц провела там, работала швеей, там спецодежду шьют». В тридцать лет вышла.
Да, ВИЧ у нее уже был – в 2014-м она узнала о статусе. Дети оба – не инфицированы. Счастье. После того как покинула Вологду, Наташа – чистая. Как и ее новый муж, который тоже не так давно освободился. Они прожили вместе год, родили дочку. Наташа принимает терапию.
«Я хочу, чтобы дочка не увидела того, что я прошла, – сдержанно говорит Наташа. – Хочу обычной жизни. Чтобы был у нее садик, школа, образование, любовь».
Мы с Наташей пытались вспомнить, что же видела она, что полюбила в огромном Петербурге. Нет, ничего не вспомнили, кроме далекой – десятилетней давности – поездки в Петергоф. Открывать этот город ей еще предстоит – вместе с дочерью. Старший сын знает про сестру, но Наташа редко видит мальчика. Надо и здесь навести мостик. Надо думать о жилье. У Наташи временная регистрация в какой-то хибаре в Ленобласти – свое жилье давно потеряно. Хорошо, что дети зарегистрированы у бабушки – сын, и у мужа — дочка. Но с жильем все равно надо решать: Наташа, муж и малышка живут в съемной комнате.
Наташа случайно узнала, что мы собираем наши «Живые истории». Она вообще не слышала про «Гуманитарное действие», про то, что есть общественные организации, готовые помочь и поддержать. Ей про нас рассказала подружка – вместе в Боткинской больнице в родильном лежали. Теперь Наташа знает – кому позвонить, куда прийти, чтобы поддержали, помогли.
Наташа заторопилась – муж звонил, просил скорее прийти: «Малышка агукает уже, сыном-то я мало занималась, но теперь все по-другому будет».
P.S. После того как история была записана, мы узнали, что Наташа созвонилась с командой нашего мобильного пункта помощи женщинам, употребляющим наркотики, и придет на консультацию. Заодно ей помогут с детским питанием и пеленками.
Автор: Галина Артеменко.
Фотографии: Светлана Константинова.